Психиатрия и неврология (история отношений)

Введение

Исторические, да и современные аспекты взаимоотношений между психиатрией и неврологией достаточно сложны. На ранних этапах эти медицинские специальности нередко представляли из себя одно целое, а затем то расходились, то сближались. Сегодня необходимости сближения неврологии и психиатрии способствуют научные открытия последнего времени и тот факт реальной действительности, что пациентов с психическими и неврологическими расстройствами по-прежнему сложно четко разграничить. Опытные врачи знают, что многие лекарственные средства и методы лечения, используемые в неврологии, оказываются полезными в психиатрии и наоборот.

К середине XIX века достигнутый уровень медицинской помощи требовал систематизации. Выделение отдельных врачебных специальностей стало необходимостью и, в конечном итоге, привело к раздельному преподаванию медицинских дисциплин на факультетах в университетах многих стран Европы. Этот процесс больше всего был заметен во Франции, в Париже, где на знаменитом Faculté de Médecine во второй половине XIХ века было открыто большое количество кафедр для изучения отдельных областей медицины. Несколько позже в других странах, отчасти, исходя из сложившихся традиций, в университетах при подготовке врачей была также введена медицинская специализация.

Во многих столицах Европы некоторые специальности были связаны с новыми лабораторными дисциплинами, например, такими как микробиология, патология, фармакология и физиология, однако, в большинстве случаев дифференцировка клинических специальностей основывалась на анатомии. Тело человека, искусственно делилось на системы органов, что и послужило основой для выделения таких разделов медицины как пульмонология, дерматология, кардиология и другие. Так как каждая система органов изучалась отдельно, медицинские специальности все в большей степени приобретали автономность и рассматривались вместе только во внутренней медицине, обычно на первых начальных курсах обучения, что наблюдается и в настоящее время, например, в разделе пропедевтики внутренних болезней.

Российская медицина в большей степени формировалась на основании европейских моделей медицины XIX века. Первыми врачами России были выходцы из стран Европы, сначала Италии и Германии, а позже Польши и Литвы. Большинство врачей России училось в Европе, путешествуя по разным странам, а затем они возвращались в Россию, обогащенные новыми знаниями и представлениями, под впечатлением хорошо организованной медицинской помощи, которую они наблюдали в Вене, Париже, Лондоне и Берлине. При специализации, касающейся патологии мозга, врачи столкнулись с уникальной анатомической проблемой; этой системой органов занимались сразу две интенсивно развивающиеся специальности: неврология и психиатрия. Попутно отметим, что в последней четверти ХХ века из психиатрии, по крайней мере, в России выделились психотерапия и наркология. Анализ первых университетских кафедр, специализированных журналов, профессиональных сообществ Европы, демонстрирует непростые отношения, противоречия и даже конфликты между формировавшимися неврологией и психиатрией.

Эти специальности активно взаимодействовали между собой на протяжении практически всего ХIХ века, нередко объединяясь в одних лицах, примером тому может быть творчество Жана Мартена Шарко (1825-1893), Вильгельма Гризингера (1817 — 1868) и Владимира Михайловича Бехтерева (1857 — 1927) — трех великих врачей в совершенстве знавших и неврологию и психиатрию. Развитие медицины в разных странах Европы было неравномерным. Во второй половине XIX века при знакомстве с неврологией и психиатрией врачи столкнулись с двумя разными парадигмами: первая пришла из Франции, вторая — из медицинских центров Австрии и Пруссии.

Франция

Во Франции психиатрия, как медицинская специальность, сформировалась раньше, чем в других странах. Слово «психиатр» здесь означало врача, занимавшегося различными аспектами психозов, например, таких как бред или галлюцинации, деменция, умственная отсталость и другие душевные расстройства. Из-за неадекватного поведения психически больные во Франции обычно содержались в сумасшедших домах, практически изолированных от учреждений общей медицины. С одной стороны это защищало больных от криминальных или близких к ним по своему статусу структур общества, с другой последнее защищалось от самих больных, хотя несомненно, что пациенты страдали от общества в большей степени.

Напротив, медицинские специальности во Франции, включая неврологию, возникали и развивались в стенах общего терапевтического стационара, не встречая какой-либо конкуренции со стороны психиатрии.

Один из наиболее известных неврологов ХIХ века Жан Мартен Шарко впервые заинтересовался неврологией, работая в общих терапевтических отделениях крупного парижского хосписа Salpêtriére, где среди его пациентов преобладали пожилые пациенты с хроническими заболеваниями. Научная карьера Шарко началась с изучения болезней суставов, печени, легких и почек. Пациентами, страдавшими этой патологией, занимались в специализированных отделениях больницы, а хронические больные, инвалиды и практически, лечившиеся без диагноза, в условиях отсутствия полноценной классификации в неврологии, находились под его непосредственным наблюдением. Благодаря такому административному распределению, Шарко организовал неврологическое отделение, в котором проводились серьезные исследования. В 1882 году он получил должность заведующего первой в Европе кафедры клинических болезней нервной системы. Шарко поддерживал тесную связь с врачами других специальностей, но практически не контактировал с психиатрами, работавшими в совершенно других административных подразделениях. В конце 80-х гг. XIX века, когда Шарко достиг зенита своей карьеры и славы, его неврологическое отделение включало в себя подразделение, возглавляемое Пьером Жане, изучавшим психологию и, однако, по прежнему в штате сотрудников данного отделения не было ни одного психиатра. Для врачей, интересовавшихся психиатрией и психологией, было характерно стремление хорошо знать неврологию. К Ж.М. Шарко, которого считают основоположником этой специальности, с этой целью приезжали и В.М. Бехтерев и И.П. Павлов и З. Фрейд.

Значительная часть деятельности Ж.М. Шарко была связана с изучением состояний, которые считаются сегодня «типично» психическим расстройством, например, такими как истерия. На знаменитой картине, где Шарко читает лекцию, изображена пациентка по имени Бланш, по прозвищу Королева истерии (Reine des hystériques). По утверждению Векслера (Wechsler), работы Шарко по истерии легли в основу учений как Жане, так и Фрейда.

Во Франции до «культурной революции» психиатрия и неврология были тесно связаны, но над психиатрией значительно доминировала и считалась ведущей неврология. Нередко одно из отделений больницы Сент—Анн — главной психиатрической больницы в Париже, возглавлялось неврологом. В результате все психиатры, обучавшиеся здесь, имели опыт работы как в клинической неврологии, так и в невропатологии. Поэтому одним из авторов первого описания прогрессирующего надъядерного паралича стал молодой Жак Лакан (Jacques Lacan), впоследствии — основатель структурного психоанализа. H. Hécaen, один из основоположников современной нейропсихологии, первоначально также получил образование психиатра и работал в больнице Сент-Анн в тесном сотрудничестве с психиатрами, неврологами и нейрохирургами. Аналогично, J. de Ajuriaguerra прошел стажировку в больнице Сент-Анн и считался специалистом во всех этих областях медицинских знаний.

Два международных журнала, издаваемых в настоящее время в больнице Сент-Анн, демонстрируют четкое различие между психиатрией и неврологией. Журнал L’Encéphale, основанный в 1906 году, вначале был посвящен обеим специальностям, но сейчас освещает практически только аспекты психиатрии, на что указывает его заголовок «Журнал клинической, биологической и терапевтической психиатрии».

В настоящее время во Франции, психиатрия и неврология — отдельные и автономные дисциплины, но они по-прежнему тесно связаны между собой. P. Pichot, который был председателем Всемирной психиатрической ассоциации в 1977 году, написал несколько статей, связанных с неврологией и нейропсихологией, одна из которых предназначалась для того, чтобы побудить ученых провести дальнейшие исследования в этих двух областях медицины. В редакционный совет другого журнала — European Journal of Neurology («Европейский журнал неврологии») — входит два психиатра, но количество статей, связанных с психиатрией, по-прежнему очень небольшое.

Цель нового журнала, Psychologie & NeuroPsychiatrie du Vieillissement, под редакцией Ch. Derouesné — ликвидация разрыва между неврологией и психиатрией. J. Martin, проанализировавший историческую основу раскола между неврологией и психиатрией предполагает, что неврологию и психиатрию большую часть прошлого века разделяла «искусственная стена, воздвигнутая из различий в философских подходах, методах исследования и лечения. Однако, время требовало не только все более узкой специализации, но и расширения границ медицинских дисциплин, формирования новых специальностей, так в недрах неврологии появились рентгенология (радиология), нейрофизиология, нейрохирургия, а в рамках психиатрии: наркология, психотерапия, сексология.

Основоположники нейрохирургии во Франции, T. de Martel и C.Vincent — (невролог, оперировавший композитора Мориса Равеля) — на первых порах занимались нейрохирургией в неврологическом отделении хосписа Salpêtriére, которым позже заведовал J. Babinski. Что касается нейрорадиологии, то ее основоположники: А. Schueller из Вены и E. Moniz из Лиссабона, были психоневрологами.

Прослеживая динамику отношений между психиатрией и неврологией интересно отметить разделение научных журналов, посвященных этим медицинским дисциплинам.

Германия

В Германии слияние неврологии и психиатрии было особенно заметным. Во многом этому способствовали труды и взгляды Вильгельма Гризингера, который утверждал, что: «Психиатрия и неврология — это не тесно связанные области, а одна и та же область, в которой действуют одни и те же законы и все говорят на одном и том же языке». Когда Гризингер получил должность заведующего кафедрой в Берлине (1865), его титул звучал как «профессор психических и нервных болезней».

Подобным образом Карл Вернике, известный ученый-клиницист, чье имя связано с термином «афазия», руководил одновременно психиатрическим и поликлиническим лечением нервных болезней в г. Бреслау. Прусская модель была неразрывно связана с лабораторными исследованиями патологии мозга, что обеспечило реальный прогресс в формировании органической концепции, как деменций, так и психозов. Алоис Альцгеймер, в настоящее время известный клиническим и нейропатологическим описанием болезни, названной его именем, был многогранной исследователем и добился значительных успехов, как в неврологии, так и в психиатрии. Большая часть его работ была посвящена цереброваскулярным заболеваниям и нейросифилису. На многих фотографиях Алоиса Альцгеймера можно часто видеть рядом с Эмилем Крепелином. Впоследствии Крепелин подготовил 9 изданий учебника по психиатрии, который многие годы оставался основным справочным материалом по этой дисциплине. Помимо Альцгеймера и Крепелина были и другие ученые, прославившиеся на поприще неврологии и психиатрии такие, как Гаэтано Перусини (Gaetano Perusini) и Фридрих Леви (его именем названы «тельца Леви»), А также Уго Черлетти (Ugo Cerletti), который позже вместе с Лючио Бини (Lucio Bini) ввел в психиатрию электросудорожную терапию.

Большая часть научной деятельности Альцгеймера проходила в стенах психиатрических учреждений. В первые годы издания Zeitschrift fur Neurologie (в наши дни «Журнал неврологии»), редактором раздела Психиатрия был Алоис Альцгеймер, а редактором раздела Неврология — M. Lewandowsky. На протяжении многих лет большое количество ученых, считавших себя психиатрами, стремились наладить отношения с неврологами. Среди них Берриос (Berrios) выделяет Вернике, фон Монакова и Липманна.

Важным шагом, как для психиатрии, так и для неврологии было открытие, сделанное Юлиусом Вагнером фон Яуреггом, который начал использовать иммунологический метод лечения (прививки малярии) для терапии «общего паралича душевнобольных» — состояния, долгое время считавшегося психиатрическим. За это открытие он получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине в 1927 году и стал первым из тех немногих психиатров, кто удостоился подобной награды. В разных странах история взаимоотношений между психиатрией и неврологией нередко была пестрой. В восточной и центральной Европе эти специальности были объединены в одно целое, но при этом доминировала психиатрия. К примеру, в середине 70-х годов ХХ века отделением психоневрологии известной больницы Шарите в Берлине заведовал психиатр.

В молодости Зигмунд Фрейд, до и даже после прохождение практики в отделении Шарко, долгое время интересовался общей неврологией, клинической неврологией и даже нейропсихологией, и его работа «Об афазии», по-прежнему, интересна для специалистов.

Великобритания

В Великобритании, как и во всем англо-саксонском мире — помимо некоторых исключений — неврологи и психиатры игнорировали друг друга в промежутках между открытыми конфликтами. В этом отношении интересно читать строки, написанные не так давно, в 1975 году, Макдональдом Критчли (MacDonald Critchley). Он был британским неврологом, многие годы возглавлял Национальный институт по изучению неврологических заболеваний (известный как Куин-сквер) и написал много книг, связанных с неврологией и нейропсихологией. В работе «Руководство для невролога» среди рекомендаций для этого специалиста (которым, конечно же, мог быть только мужчина) он указывал, что: «если на протяжении 9 лет обучения он сможет устроиться на полставки в психиатрическую клинику, то тем лучше». При этом добавлял: «Лично я не считаю, что неврология должна ориентироваться на психиатрию. Нейропсихолог занимается намного меньшими отклонениями, чем психиатр».

Генри-Чарльтон Бастиан, один из основателей неврологии в Великобритании, был профессором патологической анатомии и посвятил большую часть своих работ нейроанатомии и поиску способов лечения неврологических заболеваний. Он также изучал истерию (которую он называл «невроз») и считал книгу «The brain as an organ of mind» своей лучшей работой.

Италия

В Италии психиатрия и неврология традиционно изучались вместе, и в некоторых случаях они по-прежнему до сих пор объединены общей кафедрой. Когда в начале 1950-х годов в Университете Падуи появилась кафедра неврологии, возглавить ее предложили Джованни Баттиста Беллони (Giovanni Battista Belloni), который к тому времени занимался в основном психиатрией. Некоторые из его ассистентов поддерживали в развитии нейрохирургии, и один из них, Сержио Далле Оре (Sergio Dalle Ore) стал соавтором Terzian в описании синдрома Клювера-Бьюси у человека. Отметим, что и Франко Базалья (Franco Basaglia), который вместе с коллегами коренным образом изменил практику психиатрии в Италии, сделав открытыми все психиатрические отделения, первоначально был неврологом.

Америка

Медицинская школа Гарвардского университета стала первым учреждением в Америке, где открылась кафедры неврологии и сформировалась концепция этой медицинской специальности. В 1864 году декан этого университета выступил с предложением пригласить на должность профессора физиологии и патологии нервной системы французского врача Шарля Э. Броуна-Секара. Однако эта кафедра просуществовала недолго, ее деятельность не была успешной главным образом из-за нерешительности и ненадежности самого Броун-Секара. После того как Броун-Секар покинул Гарвард и вернулся в Европу, штат для кафедры неврологии набрали на факультете клинической медицины самого университета.

В 70-х гг ХХ века. лекции по заболеваниям нервной системы читал Дж. Патнэм (J.Putnam), в итоге он получил кафедру, созданную исключительно для изучения болезней нервной системы. Эта кафедра была в большей степени основана на французской модели неврологии как подразделении внутренней медицины. На протяжении ХХ века преемственная связь между неврологией и медициной оставалась неизменной и в программе Бостонского университета вместе с традицией приглашать и обучать на кафедре неврологии студентов, которые уже закончили курс внутренней медицины.

В Нью-Йорке, в медицинской школе при больнице Бельвью (Bellevue Hospital Medical School), сформировалась модель, которая была намного ближе к прусской традиции. После Гражданской войны в Америке Уильям Хэммонд (William Hammond), один из самых выдающихся американских неврологов ХIХ века, переехал в Нью-Йорк и вошел в штат этой медицинской школы. До этого Хэммонд был начальником медицинской службы и отвечал за организацию военных госпиталей для союзной армии. Кровопролитный и изнурительный характер Гражданской войны привел к тому, что врачи получили богатый опыт работы с неврологическими и психиатрическими расстройствами, связанными с травмой военного времени. Должность, которую Хэммонд занимал в медицинской школе, называлась «лектор по болезням психики и нервной системы», и таким образом, совмещала в себе обязанности по обучению в области психиатрии и неврологии.

В больнице Хэммонда (Nerve Clinic) лечились как психиатрические, так и неврологические пациенты. В 1886 году, когда в медицинской школе он стал заведующим кафедрой, название его должности «профессор болезней психики и нервной системы» отражало эти двойные обязанности. Вступительная лекция Хэммонда «Правильная работа психики» содержала в равной степени примеры деменции, психозов и описание неврологических моторных и сенсорных симптомов.

По мнению многих врачей того времени, Броун-Секар и Хэммонд были сложными и замкнутыми людьми, что в значительной степени препятствовало признанию неврологии в американских медицинских школах на административном уровне. С административной точки зрения, требовательность и враждебность Хэммонда были ничем не лучше разбросанности и суетливости Броун-Секара, так как из-за этих качеств ученные не долго задерживались на должности заведующих кафедрой неврологии, которая нуждалась в полной модернизации. После конфликта с администрацией и факультетом в Бельвю Хэммонд уволился, а администрация медицинской школы провела реорганизацию кафедры, которая заключалась в формировании двух отдельных кафедр: одной для болезней нервной системы, другой для «психологической медицины». Независимо от того, было ли это сделано с целью ограничить власть одного человека над слишком широкой областью или продиктовано необходимостью признания существенных различий между неврологией и психиатрией, это разделение кафедр однозначно представляло собой отхождение от первоначальной прусской модели и углубление разрыва между двумя дисциплинами на академическом уровне.

Чтобы получить более ясное представление об отношениях между неврологами и психиатрами в Америке в ХIХ веке нельзя эти процесс рассматривать в отрыве от проблем, с которыми столкнулись ученые США, необходимо изучить деятельность самых первых американских неврологов. Хотя уроженец Филадельфии C.У. Митчелл (S.W. Mitchell) никогда не был университетским профессором, он, несомненно, был глубоко уважаемым американским специалистом, изучавшим неврологические и психические заболевания. Прославленный врач с профессиональными связями по всей стране и миру, Митчелл учился общей медицине и получил мировую известность за свои исследования токсинов, невропатий, истерии и симуляции болезней. Его тщательное изучение повреждения нервной системы, обширное исследование яда гремучей змеи и заинтересованность реабилитационной терапией хореи Сиденгама стоит отметить помимо его всемирно признанной релаксационной терапии, используемой для лечения истерии и других нарушений поведения. Однако по своему характеру он был вспыльчив с психиатрическими пациентами и груб с коллегами-психиатрами, что отчасти заложило американскую традицию, которая даже на заре неврологии как бы узаконило снисходительное отношение неврологов к психиатрам и их пациентам.

В качестве примера лечения пациентов студент Б. Такер описал, как Митчелл обошелся с одной женщиной, которая не могла ходить из-за непонятной болезни. Группа врачей вышла в коридор, после того как Митчелл осмотрел пациентку: «Сможет ли она когда-нибудь ходить?» — спросил один из врачей. «Да, прямо сейчас», — ответил Митчелл. Дверь палаты резко распахнулась, и парализованная пациентка выбежала в одной сорочке и понеслась по коридору. Из палаты повалили клубы дыма. На вопрос «Что случилось?» Митчелл ответил: «Я поджег ее постельное белье».

Митчелл публично провел черту между двумя специальностями в 1894 году, когда принял приглашение выступить на встрече Американской медико-психологической ассоциации. Несмотря на то, что он был гостем коллег-психиатров, он не удержался тогда от резкой критики в их адрес. В США попытки наладить взаимодействие между двумя специальностями в плане общих публикаций увенчались успехом в 30-е годы ХХ века, когда напряжение разрядилось на фоне организации единого Американского совета по психиатрии и неврологии с целью сертификации специалистов. Собрания и съезды специалистов, приуроченные к этому событию, отчасти были призваны сохранить обе специальности как отдельные медицинские дисциплины, но они все же способствовали появлению совместных и коллективных публикаций. И хотя это не привело к появлению новых журналов, произошла переоценка общих интересов между неврологией и психиатрией, вылилось в издание нескольких документов о совместной позиции и других материалов, которые способствовали созданию государственных и общественных учреждений, профессиональных сообществ.

Американская неврологическая ассоциация была создана в 1875 году, и по сути является старейшей национальной неврологической организацией в мире. Первоначально ее включали в себя организацию и развитие интеллектуального и форума для неврологов — отдельно от остальных врачей. Скандальный Уильям Хэммонд был одним из главных инициаторов создания ассоциации, поэтому явная борьба с заведующими психиатрическими больницами развернулась уже на первых собраниях этой организации. В начале политика Американской неврологической ассоциации была в значительной мере социально-предупредительной. Организация публиковала декларации по вопросам здравоохранения и указания, наподобие тех, которые озвучил Митчелл в 1894 году. Эти указания были особенно направлены против административных систем психиатрических больниц. Американская неврологическая ассоциация однозначно позиционировала себе как организация для неврологов, а не для психиатров; и хотя квалификация и аккредитация в этих областях не имели четких критериев в ХIХ веке, раскол между двумя специальностями проявлялся на официальном уровне. Некоторые историки неврологии предполагают, что своего рода некая элитарность Американской неврологической ассоциации основывался на противостоянии уже существующей исключительности Американской ассоциации заведующих психиатрическими больницами, но подобные доводы в пользу борьбы за первенство меркнут по сравнению с взаимным неприятием того времени. В этой растущей поляризации основную роль играло разделение на административном уровне, так как сами методы диагностики и заболевания не разделялись.

В качестве примера можно привести тот факт, что Джордж Бирд (George Beard), выдающийся нью-йоркский врач, стал первым избранным членом Американской неврологической ассоциации. Для вступления в эту ассоциацию новые члены должны были представить какую-нибудь научную работу; в качестве темы Бирд выбрал неврастению — заболевание, которое он тщательно изучил, и которое стало всемирно известно под названием «болезнь Бирда». И хотя современники Бирда утверждали, что неврастения является эмоциональным состоянием, обусловленным стрессом, без очаговых неврологических симптомов, Бирд, тем не менее, вошел в состав Американской неврологической ассоциации.

Этот пример подтверждает, что хотя психиатрия и неврология развивались как две отдельные области, различие между неврологами и психиатрами оставалось нечетким и на практике, за пределами психиатрических больниц, эти два термина описывали фактически одного и того специалиста.

На местном уровне в США административный антагонизм был менее выражен, количество коллег-специалистов, изучавших нарушения мозга, было ограничено и это объединяло врачей. С целью попытки объединить врачей, занимающихся неврологий, психиатрией и обеими областями, было опробовано множество разных моделей.

В Бостоне было создано Бостонское медико-психологическое общество, в 1901 году переименованное в Бостонское общество психиатрии и неврологии. Это местное сообщество было организовано для обмена знаниями и совместных обсуждений, но оно также оказывало влияние на социальную и государственную политику, особенно в отношении прав умственно неполноценных пациентов.

Чикагское неврологическое общество, основанное в 1898 году, несмотря на свое название, было открыто для офтальмологов, психиатров, хирургов и врачей, занимавшихся лечением внутренних болезней.

Филадельфийское неврологическое общество принимало в свой состав только неврологов, но регулярно устраивало совместные встречи с коллегами-психиатрами, обычно в форме партнерства с Филадельфийским обществом психической неполноценности. Развитие медицинской специализации способствовало разделению на научном уровне, личностной и финансовой независимости практикующих врачей на профессиональном уровне и административной автономии на университетском и правительственном уровне.

Однако, несмотря на все эти побудительные факторы, американские врачи ХIХ века, занимавшиеся заболеваниями нервной системы, были лишены единой и признанной модели систематического образования для развития карьеры. Атмосфера разобщенности и непостоянства, окружавшая зарождавшиеся области неврологии и психиатрии, способствовала отсутствию единых стандартов образования для этих специалистов как в ХIХ веке, так и в ХХ. Чтобы противостоять угрозе слияния неврологии с внутренней медициной, наметившейся в 1920-х. годах ХХ века и унифицировать образовательные программы в США по неврологии, а также по психиатрии, новаторы, основавшие Американский совет по психиатрии и неврологии в 1934 году, стремились уменьшить взаимное отчуждение, сложившееся между врачами, и работать совместно, чтобы установить основные критерии профессиональной пригодности в психиатрии и неврологии.

В США журнал Archives of Neurology and Psychiatry впоследствии разделился на два печатных издания. В первом номере Archives of Neurology редактор H. Wolff сформулировал цели журнала, не упомянув ни слова о предыдущем названии, а R. Grinker, главный редактор журнала Archives of General Psychiatry, издаваемого Американской медицинской ассоциацией заявил также в первом номере, что «это решение продиктовано трезвым осознанием того, что психоневрология разделилась на две отдельные специальности — неврологию и психиатрию». Однако при этом он добавил, что подобное решение было продиктовано потребностью публиковать больше материалов по обеим дисциплинам. Отношения между психиатрией и неврологией на протяжении ХХ века были непростыми, нестабильными и противоречивыми. Хотя психиатры и неврологи в определенные периоды времени признавали заслуги друг друга, намного чаще они подчеркивали различие между двумя специальностями, что привело к поляризации этих дисциплин в середине ХХ века, когда в зарубежную психиатрию, особенно американскую вошел психоанализ.

Читать Психиатрия и неврология (точки пересечения)