Навязчивые влечения
Патологическое влечение может проявляться в различных формах, в частности, быть компульсивным или импульсивным.
Если считать навязчивыми те влечения, которые бессмысленны по содержанию, сопровождаются тягостным чувством тревоги и редко, а то и никогда не реализуются в действительности, то многие патологические влечения должны быть исключены из этого круга.
Однако, азартные игроки, запойные пьяницы, клептоманы, сексуальные извращенцы могут мучатся от назойливых мыслей и образов, касающихся объекта их вожделения (что отчасти сближает это влечение с навязчивыми состояниями) какое-то время сопротивляться патологическому влечению и все же получать удовольствие во время его реализации, достигать эмоциональной разрядки.
Можно также предполагать, что в основе, как компульсивных, так и импульсивных влечений лежит наследственная отягощенность, некоторая вязкость аффекта и органическая неполноценность различных структур мозга (гиперфронтальность в случае компульсивного влечения и гипофронтальность — при импульсивном).
В специальной литературе, посвященной патологии влечения, нередко отмечается путаница в феноменологической характеристике этой психопатологии и трудности разграничения компульсивных (навязчивых?) и импульсивных влечений, однако, последнее представляется значимым не только для дифференциальной диагностики психических расстройств, но и прогноза их течения, подбора адекватной терапии этих состояний.
Следует подчеркнуть что у одного и того же пациента могут наблюдаться как импульсивные, так и компульсивные влечения. Вероятно, подобные смешанные состояния встречаются при клептомании, пиромании, патологической игровой зависимости, трихотилломании.
С психоаналитической точки зрения, как импульсивное, так и компульсивное влечение рождается из интрапсихического конфликта и направлено на его ослабление интрапсихического конфликта, однако, механизм устранения напряженности (и тревоги), как и, отчасти, конечный результат, оказываются здесь различными.
Отметим также, что исследователю, трудно удержаться от искушения найти какие-то черты сходства между различными вариантами патологического влечения. Исходя из вышесказанного, представляется оправданным небольшой экскурс в раздел расстройства воли, в «пространство» патологических привычек и влечений.
Еще в начале 90-х годов ХХ столетия многие формы патологии влечения нередко описывались в рамках расстройств обсессивно — обсессивно-компульсивного спектра.
Примерами импульсивного влечение и импульсивного поведения можно считать некоторые формы злоупотребление алкоголем и психоактивными веществами, повторяющееся стремление к насилию, влечения к суициду и самоповреждениям, перееданию, парафилии.
В настоящее время к расстройствам привычек и влечений (F.63) относят: патологическое влечение к азартным играм (F.63.0), пироманию — патологическое влечение к поджогам (F.63.1), клептоманию — патологическое влечение к воровству (F.63.2), трихотилломанию, перемежающиеся эксплозивные вспышки.
Импульсивное влечение также может встречаться при шизофрении и в рамках тяжело протекающей депрессии.
Близко к этим расстройствам примыкают и в чем то клинически сходны с ними: психогенные экскориации, компульсивная страсть к покупкам, компьютерная зависимость (Интернет — зависимость) некоторые расстройства сексуального поведения.
На формирование расстройств влечений оказывает влияние большое количество факторов и, в частности, особенности семейного воспитания.
Импульсивные вления не безусловно обязательны для некоторых вариантов расстройства личности, даже асоциальной направленности.
У большинства людей возникшие импульсивные влечения обычно благополучно подавляются. Нередко социальные ограничения, боязнь наказания, страх перед последствиями реализации влечения гасит их или редуцирует в безопасные формы деятельности, например, такие как творчество.
В случае же если окружающие потворствуют импульсивным влечениям или их реализация остается безнаказанной, намечается тенденция к их закреплению.
Патологическая игровая зависимость характеризуется постоянным или периодически повторяющим влечением к участию в азартной, чаще всего карточной игре. Известны случаи наследственной отягощенности, склонности к игровой зависимости.
Игра начинает занимать неоправданно большое место в жизни человека и способствует социальной деградации личности, профессиональному снижению, искажению семейных ценностей и финансовым проблемам.
Игроки часто имеют долги, скопившиеся в результате займа денег для игры. Если к ним в руки попадают деньги они не могут удержаться от того, чтобы не задействовать их для игры.
Влечение к игре обычно плавно усиливается за несколько часов до ее начала, либо резко вспыхивает в момент приглашения к игре ее традиционными участниками, и несмотря на попытки игрока ему сопротивляться, оно часто побеждает.
Перед началом игры движения становятся порывистыми и торопливыми, разговоры, не относящиеся к игре кажутся излишними и пустыми. Все препятствия к игре вызывают чувство раздражения.
Во время игры игроку трудно остановиться, особенно если он проигрывает, реже когда с целью «уйти с выигрышем» он сознательно затормаживает влечение к игре, пытаясь снизить ее ставки.
После игры возникает чувство вины, разбитости, физической слабости, однако, в памяти откладываются лишь положительные моменты игры — выигрыши, что несомненно поддерживает существование игровой зависимости. Влечение к игре часто сопровождается овладевающими, назойливыми мыслями о нее и яркими образами, включающими в себя ее сцены.
Мотивы привлекающие игрока различны, например, стремление во чтобы то ни стало выиграть, отчасти компенсирует чувство неполноценности иллюзией временного превосходства.
Общеизвестно, что в момент затяжного или сильного стресса влечение к азартной игре усиливается. Азартная игра в какой-то степени, и об этом говорят сами игроки, дает временную эмоциональную разрядку, депрессивное состояние, обусловленное напряженной работой, серостью и монотонностью будней, затяжными семейными проблемами, здесь сменяется чувством временного возбуждения, создает иллюзию яркой, активной и полноценной жизни.
Патологическая игровая зависимость часто приводит к нарушением полноценного функционирования, искаженному режиму дня, сновидениям, включающим в себя фрагменты азартной игры. В конце концов, патологическая игровая зависимость ведет к ухудшению качества жизни, безденежью.
Игрока не могут остановить близкие люди, страдания семьи, возможное ухудшение здоровья, опасности, связанные с близостью азартных игр к криминальной среде.
Наш опыт обследования пациентов страдающих патологической игровой зависимости свидетельствует о наличии у большинства из них врожденных структурных изменений в подкорковых структурах мозга, обычно выявляемых с помощью магнитно-резонансной томографии. Однако, по меткому замечанию психиатра конца ХIХ века Г. Шюле (1880) «... органическое влечение только оживляет уже готовые инстинктивные страсти (наследственные или приобретенные), как, например, страсть к воровству, пьянству».
Несмотря на то, что влечение и игре нередко и, вероятно, ошибочно некоторые психиатры называют компульсивным, он все же резко отличается от навязчивого влечения и, по видимому, не сочетается с обсессивно-компульсивным расстройством.
Представляет интерес эквивалент патологической вовлеченности в азартные игры — «игровые компульсии и ритуалы», описанный среди прочих форм компенсаторного поведения игрока, прекратившего участие в азартных играх (Rosenthal R., 2005). Этот феномен обычно встречается у больных с анакастными, обсессивно-компульсивными особенностями личности и проявляется в том, что больные начинают уделять большое количество времени различным «умственным действиям», связанным с количественными подсчетами «на удачу». Такие пациенты, загадывают на четные и нечетные номера автомобилей, подсчитывают количества телефонных звонков, число шагов, ступеней. Иногда больные раскладывают пасьянсы или подбрасывают монетку, причем если «игра» заканчивается «удачным» результатом, то больные это переживают как выигрыш, признак благоприятного стечения событий в будущем.
«Игровые компульсии и ритуалы» отличаются от классических компульсий, возникающих при обсессивно-компульсивном расстройстве тем, что они не появляются в ответ на обсессии, не переживаются как чуждые личности и не связанны с тревогой. У больных не возникает стремления бороться и преодолевать потребность в этих «ритуалах», поскольку они являются эго-синтонными.
Импульсивные влечения обычно рассматривают в круге расстройств обусловленных неспособностью контролировать желания или импульсы.
Импульсивные действия и импульсивные поступки могут быть, как это, например, бывает при шизофрении, эпилепсии или некоторых органических заболеваниях нервной системы, неожиданными и внешне ничем не мотивированными. Обычно они проявляют себя в агрессивных действиях, внезапно начинаются и внезапно заканчиваются. Влечение к подобным действиям возникают с такой внезапной, неудержимой силой, что больные не в состоянии их подавить и относиться к ним критически. При подобных импульсивных действиях обнаруживается непреодолимое влечение, стремление мгновенно переходящее в действие, без последующей в полной мере критически оценки содеянного, с отношением к импульсивному поступку как к чуждому. В ряде случаев такие влечения и действия служат материалом для бредовых построений в смысле «внушенных действий». Импульсивные действия здесь могут занимать как бы промежуточное положение между бредовыми и навязчивыми идеями. При органическом заболевании центральной нервной системы импульсивные действия проявляют себя «двигательным разрядом» с меньшей степенью выраженности глубоких переживаний.
Навязчивые действия, напротив, крайне редко принимают криминальный характер, хотя и могут быть представлены агрессией, направленной на себя или на окружающих. Эмоциональная составляющая здесь занимает больше места, чем поведенческая, которая чаще всего носит оборонительно-защитный характер от возможного, с точки зрения больного, совершения негативного действия или плохого поступка. Навязчивые влечения хотя и проявляют себя психомоторными психопатологическими симптомами в них отчетливо заметно «переживание».
В круг импульсивных влечений помимо патологической игре к азартным играм, пиромании и клептомании, также включают, влечение к алкоголю, расстройства пищевого поведения, страсть к перемене мест, к бродяжничеству — дромоманию.
Дромомания (вагобандаж, пориомания) — обычно характеризуется периодически возникающим страстным влечением к перемене мест. Обычный образ жизни становится невыносимым, обостряется любопытство, появляется жажда новых впечатлений. Влечению к перемене мест предшествует и/или сопровождается чувством тоски. Отмечено, что первые приступы дромомании чаще всего возникают в подростковом и юношеском возрасте.
В романе ИА. Бунина «Жизнь Арсеньева (1927-1929) ярко в диалоге главного героя с любимой женщиной описано влечение к бродяжничеству: »... завтра уезжаю... Она взглянула испуганно: Куда? — В Смоленск. — Зачем? — Как-то не могу больше так жить... А в Смоленск что? Но давайте сядем... Я ничего не понимаю... Мы сели на диван, покрытый летним чехлом полосатого тика. — Вот видите этот тик? — сказал я. — Вагонный. Я даже этого тика не могу видеть спокойно, тянет ехать. ... — Но почему в Смоленск? — спросила она, глядя на меня недоумевающими глазами. — Потом в Витебск... в Полоцк... — Зачем? — Не знаю. Прежде всего очень нравятся слова: Смоленск, Витебск, Полоцк... — Нет , без шуток? — Я не шучу. ... Вы очень тоскуете? — Нет, Но не в этом дело. Вся эта орловская жизнь не по мне. «Знает олень кочующий пастбища свои...»... — Какой еще ребенок! — сказала она ласково и пригладила мне волосы. — Быстро развиваются только низшие организмы, — ответил я. — А потом, кто не ребенок? Вот я раз ехал из Орла, со мной сидел член Елецкого окружного суда, почтенный, серьезный человек, похожий на пикового короля... Долго сидел, читая «Новое время», потом встал, вышел и пропал. Я даже обеспокоился, тоже вышел и отворил дверь в сени. За грохотом поезда он не слыхал и не видал меня — и что же мне представилось? Он залихватски плясал, выделывая ногами самые отчаянные штуки в лад колесам«.
Некоторых беременных женщин влечет к несъедобным предметам (мелу, графиту , земли и пр.).
Ранее, в частности, в дореволюционной России, различные авторы описывали влечение к кликушеству, которое по-видимому можно также отнести к импульсивным влечениям
Импульсивность влечений встречается при многих психических расстройствах.
Имеются некоторые общие черты личности больных склонных к азартным играм, нарушению пищевого поведения и алкоголизму. Наряду с тенденцией к импульсивности, для них характерна аффективная ригидность, эмоциональная неустойчивость, тревожность и тенденция к деперсонализационно-дереализационным нарушениям.
По мнению О.Ю. Гуровой с соавт. (2007), стиль поведения людей в данном случае отражает наиболее общие «фасадные» особенности личности больных с различными типами зависимости и, в частности, нарушение стабильности «Я» и «пониженная способность к воображению». В то же время больных с патологической склонностью к азартным играм отличает более высокая рациональность и экспрессивность, а также «низкая нормативность поведения».
При клептомании — патологическом влечении к воровству, возникает периодически желание совершить кражу предметов без личной в них необходимости или материальной выгоды. Когда склонного к клептомании человека, нередко достаточно обеспеченного, привлекает какая-либо вещь, он испытывает острое чувство возбуждения, перед ее кражей и чувство удовлетворения во время или после нее, хотя спустя какое-то, сравнительно короткое время, украденная вещь обычно утрачивает свою привлекательность.
Воровство совершается в одиночку, без соучастников.
«Больной припрятывает все, что только попадется ему под руку; совершает опасные для жизни взломы, проскальзывает и пролезает повсюду, где только болезненно настроенная фантазия обещает ему поживу; он ворует зря, первое, что попадется на глаза, самые негодные тряпки и часто единственно затем, чтобы тотчас же разбросать, раздарить или разрушит накраденное. Как периодический пропойца ведет себя умеренно в свободные промежутки, так и периодический вор вполне честен во время паузы» (Шюле Г., 1880).
По нашему опыту клептомания чаще встречается у женщин, особенно у беременных. Склонны к клептомании женщины вынужденные в течение длительного времени соблюдать неприемлемые для них социальные условности.
Обследование больных клептомании с помощью нейрофизиологических методов исследования, в частности записи биоэлектрической активности мозга (ЭЭГ) выявляет выраженную пароксизмальную активность и снижение порога возбудимости подкорковых и стволовых структур мозга.
Непосредственно перед реализацией влечения в действительность приходит чувство возбуждения, движения становятся быстрыми, торопливыми, стремление к вожделенному объекту возрастает. Импульсивное влечение, возникнув, постепенно становится доминирующим в сознании, до тех пор, пока не реализуется. Когда же опасное влечение реализуется или уже завершилось появляется чувство удовлетворения.
Напомним, что после реализации импульсивного влечения у пациента возникает чувство бессилия, вины, даже отвращения к тому, что он сделал. Это можно проследить на примере, влечения к спиртным напиткам — на следующий день после сильного опьянения у некоторых людей появляется выраженное отвращение к виду спиртных напитков, к стакану, из которого человек пил, к виду грязного стола.
Воспоминания о периоде реализации импульсивного влечения может быть фрагментарным, частичным и сохраняться по отношению к позитивным, а не негативным эпизодам.
Патология влечений
- Гомицидомания — влечение к убийству
- Дипсомания — влечение к спиртным напиткам
- Дромомания — влечение к перемене мест
- Игромания — влечение к игре
- Клептомания — влечение к воровству
- Копролалия — влечение к произнесению бранных слов
- Мизантрофобия — влечение к одиночеству
- Митомания — влечение ко лжи, к обману
- Наркомания — влечение к наркотикам
- Ониомания — влечение к покупкам, коллекционированию
- Пиромания — влечение к поджогам
- Ситиомания — влечение к перееданию
- Эксгибиционизм — влечение к обнажению тела и половых органов
Периодически, возникающее стремлению к покупкам, вероятно, то же можно отнести к импульсивным влечениям.
Пиромания — патологическое влечение к поджогам характеризуется множественными актами или попытками поджога собственности или других объектов без очевидных мотивов, а также размышлениями о предметах, относящихся к огню и горению, последнее отчасти сближает пироманию с навязчивыми влечениями.
Патологическое влечение к поджогам может проявиться в анормальном интересе к пожарным машинам и оборудованию, предназначенному для тушения огня, информации о вызове пожарных команд. Обычно перед поджогом у таких людей отмечается чувство возрастающего напряжения и интенсивное возбуждение сразу же после него. Исследователи этого психопатологического феномена фиксировали у некоторых пациентов провалы памяти, касающиеся самого эпизода поджога.
В старой литературе подчеркивалась связь патологического влечения к поджогам с такими физиологическими изменениями, как менструация или вступление в период половой зрелости, а также возникновение влечения к огню в качестве предвестника маниакального приступа.
В нашей практике мы встретили пациента с болезнью Альцгеймера, у которого наряду с влечением к поджогам имела места страсть к накопительству — он собирал всевозможные мелкие предметы и прятал их у себя в палате. Отметим, что в данном случае влечение к поджогам несколько ослабло в своей выраженности после проведения курса сосудистой терапии, назначении акатинола — мемантина и небольших доз зипрасидона.
Влечение к самоубийству или убийству (гомоцидомания) в большинстве случаев по всей вероятности можно отнести к патологическому. Здесь граница между навязчивым и импульсивным представляется достаточно размытой.
Понимая нередко нелепость и навязчивую неотвязность мысли о самоубийстве или убийстве, явно сопротивляясь ей и в большинстве случаев ее не реализуя, человек тем не менее может пойти на этот противоречащий смыслу жизни отчаянный шаг.
При многих импульсивных убийствах совершившие их люди говорят о смутном и одновременном неудержимом порыве.
Мучительное стремление к самоубийству часто сочетается с чувством невыразимой тоски. Иногда влечение к самоубийству имеет какую-то демоническую, неотразимую силу.
Гомоцидомания нередко приеобретает сексуальную окраску.
Дипсомания (Hufeland, 1869) представляет собой непреодолимое влечение к пьянству, обычно возникает эпизодически и проявляется в виде повторяющихся запоев.
В задачу настоящей книги, не входит детальное описание клинической картины импульсивных влечений, разбор их этиологии и методов лечения, поэтому здесь достаточно фрагментарно сказано лишь несколько слов об этом психопатологическом феномене, в первую очередь, в плане дифференциальной диагностики с навязчивыми влечениями.
Импульсивные влечения обычно возникают при органическом поражении мозга, пусть даже и проявляющим себя минимальной мозговой дисфункцией. В ряде случаев они появляются при шизофрении, особенно в период продромальной фазы или во время рецидива заболевания. Импульсивные влечения также отмечаются при девиациях личности, хроническом алкоголизме и аффективных расстройствах
Импульсивные влечения
- Обычно соотвествуют нравственным установкам личности, ее морально — этическим нормам
- Стойкие, возвращаются, несмотря на попытки отвлечься
- Направлены на достижение социально неприемлемых, опасных для индивидуума и окружающих целей
- Доаставляют чувство удовлетворения и/или моральное или физическое удовольствие
- Реализуется, даже несмотря на возможную, хотя и редкую внутреннюю «борьбу мотивов» и слабое сопротивление
- Предшествует волнение, колебание настроения, беспредметная напряженность, суетливость
- Нередко являются итогом длительно накапливаемого напряжения и сдерживания проявлений эмоций
- После реализации завершается эмоциональным облегчением, чувством вины, сниженным настроением
- Оживляются позитивными воспоминаниями, касающимися процесса реализации влечения или его завершения
Компульсивные влечения
- Конрастны по содержанию по отношению к нравственным установкам личности и морально-этическим нормам
- Мимолетны и нестойки
- Тягостны
- Сопровождаются сильным сопротивлением, препятствующим реализации влечения
- Вызывают опасения и чувство страха
- Замещаются ритуалами, агрессией по отношению к себе и или окружающим
- Редко реализуются
- Оживляются в состоянии астении, нередко носят случайный, внешне ассоциативный характер
Одним из распространенных навязчивых (компульсивных) влечений является стремление к накоплению, причем при ярком и достаточно частом описании этого явления в художественной литературе (Плюшкин в «Мертвых душах» у Н.В. Гоголя) в клинической психиатрии этому феномену было уделено сравнительно мало внимания. Нередко страсть к накомплению, описывалась как эксцентричная особенность личности.
В отечественной психиатрии психопатологический феномен накопления ненужных вещей получил название «синдрома Плюшкина», в зарубежной «синдрома Диогена» или «синдрома запущенности» (Squalor Syndrome).
Долгое время в специальной литературе скорее описывались отдельные клинические случаи, отражающие стремление пациентов к накоплению, чем имели место систематические серьезные исследования этого феномена. Так. В частности, D. Greenberg (1987) представил характеристику четверых больных, которые собирали различные вещи, бумагу, старый хлам, сломанные предметы. Frankenburg F. (1984) сообщила о случае нервной анорексии, которая сопровождалась стремлением к собиранию обрывков бумаги. Более систематические исследования потребности к накоплению стали появляться с начала 90-х годов ХХ столетия, начиная с работ Frost R. et. Gross R. (1993). Данные авторы дали следующее определение компульсивному стремлению к накоплению: «потребность в собирании ненужных вещей, которые имеют ограниченную ценность и практически бесполезны», в дальнейшем R. Frost et. T. Hartl (1996) дополнили двумя критериями это определение: «жизненное пространство находится в беспорядке затрудняющем активность» и «поведение приводит к заметному нарушению функционирования».
Отмечалось, что влечение к накоплению особенно заметно в старости и нередко сопровождается симптомами затяжной депрессии.
E. Fromm ( 1947) считал уместным говорить о «ориентации накопления», при которой потребность в защите проявлялась коллекционированием и бережливостью. По мнению L. Salzman (1973), попытки накопления отражают потребность обеспечить полный контроль над окружающими человека вещами и обстоятельствами.
Страх перед неопределенностью будущего, невозможность контролировать течение различных событий способствует формированию влечения к накоплению, как средству защиты от опасностей внешнего мира.
Страсть к накоплению, собиранию ненужных вещей создает проблемы не только для пациента, но и, возможно, в первую очередь для его родных и соседей. В исследовании Frost R. et al. (2000), проведенном в окрестностях Массачусеттса на протяжении 5 лет, почти 60% соседей жаловались на тех, кто из-за сбора ненужных вещей и хлама затрудняет им жизнь.
Несмотря на то, что стремление к собиранию ненужных вещей имеет сходство с некоторыми симптомами ОКР, оно достаточно часто выявляется у больных с бредом, органическими заболеваниями мозга и шизофренией (Luchins D., et. al. (1992).
Навязчивые влечения часто носят контрастный по своему содержанию характер. Они могут мимолетно появиться у человека в виде стремления обругать прохожего, сказать незнакомому человеку на улице какую-нибудь гадость, циничную фразу, неприличное слово, посмеяться в ситуации, когда смех недопустим; в театре, сидя в ложе что-нибудь сбросить вниз на зрителей или прыгнуть самому. Иногда подобные влечения оказываются более мучительными: у любящей матери возникает желание ножом ударить любимого ребенка, близкого родственника.
Контрастные навязчивые влечения также несовместимы с убеждениями пациента: покончить жизнь самоубийством, броситься под колеса автомобиля или поезда, выколоть себе глаза и пр. — обычные примеры такого рода влечений.
В большинстве случаев подобные действия никогда не совершаются, поскольку больные способны контролировать свое состояние.
По мнению Е.А. Попова (1958), патологической основой таких контрастных навязчивостей, как хульные мысли, следует считать «ультрапарадоксальную фазу», в то время как в основе навязчивых сомнений лежит «конкуренция очагов возбуждения с участием механизма их отрицательной взаимоиндукции».
Импульсивные влечения отличаются от навязчивых состояний тем, что первые в отличие от вторых обычно реализуются, направлены на поиск и получение удовольствия, достижения своеобразной эмоциональной разрядки, пусть даже и связанной с вероятностью риска для психического и физического здоровья.
Больной с навязчивостями боится своих влечений, предпринимает меры к тому, чтобы они не нашли своего выхода, пациент с импульсивными влечениями, хотя и может на первом этапе временно переживать «борьбу мотивов», все равно, в конце концов «сдается» и начинает готовиться к реализации задуманного.
Навязчивые или насильственные влечения в большинстве случаев не реализуются, достаточно часто действие, которое носит асоциальный характер, не совершается, а внутренняя напряженность снимается или чем-то замещается , например, невинным жестом , как бы вырвавшимся словом, случайным движением, иногда агрессией по отношению к себе или своим близким.
Клинический опыт свидетельствует, что у одного и того же больного в разные или даже в чем-то сравнительно сходные периоды жизни импульсивные влечения могут соседствовать с компульсиями. Еще С.С. Корсаков (1913) писал: «... Не всегда легко точно определить в каждом отдельном случае непреодолимых влечений, имеем ли мы дело с импульсивным действием или навязчивой потребностью. Случаев переходных бывает очень много». Насильственные состояния при эпидемическом энцефалите, в частности, занимают как бы промежуточное положение между навязчивыми и импульсивными влечениями.
В большинстве случаев связь между импульсивными и компульсивными действиями не наблюдается.
Импульсивные влечения по большому счету не характерны для больных с навязчивостями и ритуалами.
Достаточно распространенные сексуальные обсессии, представляющие собой, по-видимому, вариант (субтип) обсессивно-компульсивного расстройства сравнительно хорошо поддаются терапии антидепрессантами из группы СИОЗС, напротив, эти препараты оказываются эффективными лишь на короткий отрезок времени при лечении парафилий.
Замечены и отличия в эффективности поведенческих техник психотерапии при лечении импульсивного расстройства влечений и навязчивых состояний. Влечение при трихотилломании, занимающее как бы промежуточное место между импульсивным и компульсивным на первых порах лечения СИОЗС быстро гаснет, однако, долгосрочный катамнез оказывается далеко не таким оптимистичным.
В то же время, нам представляется сложным в ряде случаев провести четкую границу между компульсивными и импульсивными влечениями, а критерий их дифференциальной диагностики, отчасти представляется малоубедительным. По-видимому, все же существует некоторая связь не только между навязчивыми и импульсивными влечения, но даже сформировавшимися привычками человека.
С позиции теории нервизма можно полагать, что в основе такой связи может лежать механизм формирования условного рефлекса.
