В свое время В.П. Осипов (1923) писал: «Мысль, что развитие навязчивых идей и других навязчивых явлений находится в теснейшем соотношении с состоянием эмоциональных процессов была высказана еще B. Morel, предложившем термин delire emotif; позднее она была поддержена и аргументирована рядом авторов ...». Сам В.П. Осипов полагал, что для развития навязчивых состояний необходима «нервно-психическая основа, связанная с поражением чувственной сферы». Таким образом, автор, как бы акцентировал внимание на состояние эмоциональной сферы больных еще до возникновения навязчивостей. I. Storring (1903) полагал, что причиной возникновения навязчивых состояний в некоторых случаях следует считать усиление интенсивности физиологических процессов, которые соответствуют двигательным представлениям речи; причем это повышение может развиваться в связи с нарастанием аффективного состояния. Согласно теории James-Lange (1900) сосудистые изменения лежат в основе происхождения и развития аффектов, постепенно комплексы физиологических реакций усложняются по мере приобретения индивидуумом жизненного опыта; ряд впечатлений, сопровождаясь различного рода ассоциациями, имеет своим последствием разнообразные сосудистые и другие физические реакции.
Наиболее тесно связаны навязчивые состояния с чувством тревоги, которая, вероятно, не только предшествует им, но окрашивает их и сопровождает. «Устраните мысленно ... тревогу из навязчивого состояния, и его не оcтанется; если же устранить идею или влечение, сохранив тревогу ... навязчивое состояние все-таки сохранится в своей основе» (Pitres A., Regis E., 1899).
Опытный психиатр всегда сможет выявить заметную роль тревоги при первом появлении навязчивых состояний, при длительных существованиях последних эмоции, в ряде случаев, могут терять свою остроту.
Отметим, однако, что сторонники интеллектуальной теории генеза навязчивостей, считали эмоции вторичными по отношению к навязчивым представлениям в частности.
И действительно, могут быть правы и те и другие авторы с одной стороны человек, который находится в непривычной для себя обстановке может испытать волнение, с другой — и навязчивые мысли, например, сказать в общественном месте, что-то неприличное, тут же сопровождается беспокойством.
Особенно выраженные эмоции мы наблюдаем при различного рода фобиях, причем последние бывают крайне разнообразными, а первые — в основном проявляют себя тревогой и реже тоской. Наконец, как отмечал В.П. Осипов (1923) бывают фобо-фобии, в которых вообще сложно определить какое-либо навязчивое представление. Причем если бы эмоция провоцировалась навязчивым представлением, то ее интенсивность находилась бы в прямой зависимости от силы и значимости представления, между тем, этого не наблюдается, а отмечается, скорее обратное соотношение.
Касаясь вопроса значимости эмоций в генезе навязчивых состояний отметим, что их, как правило, не удается устранить усилием воли, скорее, напротив, борьба с навязчивыми состояниями, сопровождаясь интенсивными переживаниями и выраженной тревогой лишь усиливает навязчивости. Однако, по мере того, как пациент успокаивается, эти состояния исчезают сами по себе.
«Невозможность подавить навязчивые представления объясняется тем, что обычно они не вступают в ассоциативную связь с другими содержаниями сознания, вследствие чего и не замещаются другими представлениями. Отчасти это отрицательное отношение навязчивых представлений к развивающемуся в сознании ассоциативному процессу зависит от преобладания яркости, интенсивности, напряженности навязчивых представлений, привлекающих внимание и интерес больного; но исключительно разностью интенсивности представлений рассматриваемое явление не объясняется, тем более. что в очень многих случаях такая повышенная яркость навязчивых представлений оказывается сомнительной. Причины явления следует искать глубже, они заключаются именно в тесном соотношении навязчивых идей с поражением эмоциональной сферы, которая и сообщает им известную неприступность, фиксирует их, не позволяя им исчезнуть до тех пор, пока сопровождающий и обусловливающий их аффективный тон не спадет и не исчезнет; тогда и самое представление исчезнет, утрачивая свой навязчивый характер» (Осипов В.П., 1923).
